ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ВСТРЕЧАЕТ РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО В СОСТОЯНИИ РАСКОЛА
О церковном конфликте на Украине и его сходстве с появлением автокефальной церкви в Эстонии, о деструктивной позиции Константинопольской Патриархии и интересе этнических эстонцев к русскому православию в канун светлого праздника порталу Baltnews.ee рассказал председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата Владимир Легойда.
О ПРИБАЛТИКЕ
– Г-н Легойда, церковный раскол на Украине напоминает сценарий появления в Эстонии Церкви в юрисдикции Константинопольского Патриархата, параллельной Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата. В чем сходства и различия между украинскими событиями последнего времени и эстонской ситуацией 1990-х годов?
– Развитие ситуации на Украине и в Эстонии имеет много общего. В обеих странах идеи автокефалии или перехода смены юрисдикции появлялись в 1920-е годы. Затем в период гитлеровской оккупации они получили развитие и вновь стали обсуждаться в 1990-е годы. Эти устремления поощрялись как политиками, так и самим Константинопольским Патриархатом. Точно так же, как и сейчас на Украине, в 1990-е годы власти независимой Эстонии приветствовали провозглашение юрисдикции Константинопольского Патриархата в стране.
При этом известно, что в 1923 году Константинопольский Патриарх Мелетий (Метаксакис) не дал Эстонской Православной Церкви автокефалию, а лишь преобразовал ее в собственную митрополию. В нынешней ситуации на Украине контакты властей с Константинопольским Патриархатом сначала осуществлялись "в надежде" на "полную автокефалию", а теперь уже ясно, что собственного патриарха от Фанара (резиденция Константинопольского Патриархата находится в стамбульском районе Фанар – прим. Baltnews) Украина не получит, да и "автокефалия" Православной Церкви Украины будет ущербной.
Развитие эстонского конфликта в 1990-е также началось с раскола – часть духовенства ушла в раскол, в юрисдикцию эмигрантского неканонического так называемого "стокгольмского синода", который затем был принят в 1996 году в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. При этом Фанар допускал клевету в отношении нашей Церкви. Так во время визита в Финляндию в 1995 году Патриарх Варфоломей выступил с обращением к православным верующим Эстонии, где содержались грубые нападки.
И тут, и там главным для Константинопольского Патриархата был имущественный вопрос. В Эстонии Константинопольскому Патриархату были нужны собственно не эстонские раскольники и не эмигрантский синод, а та собственность, которая по сговору с нарушениями эстонского законодательства была по реституции передана им государством.
И в случае с Украиной, и с Эстонией Священный Синод Русской Православной Церкви был вынужден разорвать евхаристическое общение с Константинопольским Патриархатом.
Если говорить о различиях украинской и эстонской ситуации, то в Эстонии православное присутствие является исторически новым и небольшим по масштабу: первый епископ Ревельский появился в 1917 году. На Украине более многочисленные расколы, и их несколько. Значительную роль также играет униатский фактор. В Эстонии в этом отношении все проще.
Среди различий двух ситуаций также то, что Константинопольский Патриархат никогда не ставил задачей дать автокефалию ни Эстонской, ни Финляндской Церквам, которые принял в свою юрисдикцию. В случае с Украиной декларация автокефалии и обещание дать томос (указ по некоторому важному вопросу церковного устройства – прим. Baltnews) стали излюбленным тезисом Патриарха Варфоломея и президента Порошенко, который они непрестанно озвучивали в унисон.
– Какие контрмеры были предприняты Русской Православной Церковью против вмешательства в ее дела Константинопольского Патриархата в Эстонии в 1990-х годах?
– Имели место переговоры с попыткой удержать Константинопольский Патриархат от восстановления юрисдикции в Эстонии, но они, к сожалению, не увенчались успехом. Последовал разрыв отношений, а затем – переговоры по их восстановлению, которые привели к достижению компромисса.
Как недавно справедливо заявил Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, единственное средство для Церкви защитить себя от раскола – это себя от него оградить, что и делается путем разрыва канонического общения.
– Каковы уроки, вынесенные Русской Православной Церковью после вторжения Константинополя на каноническую территорию Московского Патриархата в Эстонии?
– Нельзя сказать, что действия Фанара стали для нас каким-то сюрпризом, ведь еще в послереволюционные времена стамбульские архиереи небезвозмездно поддерживали обновленческий раскол, направленный против Русской Церкви и ее единства. Недавние события показали, что Константинопольский Патриархат недоговороспособная организация, для которой канонические установления не являются ничем, кроме поля для манипуляций. Например, Фанар до сих пор спустя 22 года не выполнил условий Цюрихских соглашений 1996 года, согласно которым два Патриархата должны были "совместно сотрудничать в вопросе представления их позиции перед эстонским правительством с целью, чтобы все православные в Эстонии получили одинаковые права, включая право на имущество".
– Имеются ли в других прибалтийских республиках какие бы то ни было стремления запуску сценария, аналогичного эстонскому и украинскому?
– Слава Богу, местные власти не пытаются использовать религиозный фактор для нагнетания националистических настроений в такой форме, как это сейчас происходит на Украине. И в Латвии, и в Литве канонические структуры Московского Патриархата занимают конструктивную позицию по отношению к властям, мирным и законным образом представляют интересы русскоязычного православного населения и всех людей, относящих себя к православной вере и культуре. Взаимодействие Церкви и государства строится там на основе полного уважения к правам друг друга, которые призвано уважать любое государство, считающее себя демократическим, независимо от вектора своего развития.
– Расскажите о вкладе Латвийской Православной Церкви в церковную жизнь Московского Патриархата.
– Согласно Уставу (гл. 12, п. 16) Латвийская Православная Церковь является самоуправляемой Церковью в составе Московского Патриархата. Соответственно, митрополит Рижский и всея Латвии Александр и епископ Даугавпилсский и Резекненский Александр участвуют в работе Священного Синода, Архиерейского собора, Поместных Соборов Русской Православной Церкви.
Исторически Латвия – важная часть духовного пространства Русской Церкви, некогда бывшая центром миссионерских трудов в Прибалтике. Так, например, долгое время православие в Эстонии распространялось в рамках Рижского викариатства.
ОБ УКРАИНЕ
– Г-н Легойда, можно ли сказать, что в Эстонии церковное разделение проходит по этноязыковой линии и возможно ли подобное на Украине?
– Этнических эстонцев и в Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата много, не меньше, чем в Эстонской апостольской Православной Церкви, относящейся к Фанару. Характерно, что, несмотря на активное внедрение эстонского языка в церковную жизнь Эстонской апостольской Православной Церкви, численность ее паствы практически не растет.
На Украине языковой проблемы в церковной плоскости не существует вообще. И русские, и украинцы пользуются одним и тем же богослужебным языком, а вне службы могут пользоваться и русским, и украинским, не испытывая языковых барьеров. Проводить же какие-то этнические различия между русскими и украинцами – это лишь средство достижения нечистоплотных целей, которым пользуются националистически настроенные политики.
Поэтому, хоть и в разной степени, но ни на Украине, ни в Эстонии нет никаких этноязыковых причин для разделений. Они привнесены в церковную сферу исключительно из политики и ради достижения сомнительных политических задач.
– Исходя из эстонского опыта, каковы, на Ваш взгляд, будут последствия вмешательства Константинополя в украинский церковный вопрос?
– Вмешательство Фанара в дела Украинской Православной Церкви уже состоялось, и оно приносит новые разделения, приводит к дискриминации и преследованию верующих канонической Церкви, росту насилия, рейдерским захватам храмов.
По существу, Константинополь, любящий называть себя Церковью-матерью, является прямой причиной страданий верующих людей, на которые Фанар закрывает глаза ради получения материальных благ в виде предоставления ставропигий (статус независимости от местной епархиальной власти и подчинение непосредственно патриарху или синоду – прим. Baltnews), церковного имущества и, самое главное, ради подтверждения своих авторитаристских устремлений.
О РОЖДЕСТВЕ
– В странах Балтии проживает большая доля православных христиан (Латвия – почти 20%, Эстония – 16%, Литва – 5% от числа населения). Более того, в Эстонии число представителей православия больше, чем других конфессий, в том числе католиков и лютеран. Тем не менее, католическое Рождество является национальным праздником и временем отдыха, в то время как даты православного Рождества остаются рабочими днями. Парламенты стран Балтии отказываются признавать православный праздник на государственном уровне. Как Вы думаете, справедливо ли это?
– У меня нет актуальных данных об Эстонии по этому вопросу. Что касается Латвии, то там много раз ранее поднимался этот вопрос, но всякий раз Сейм отклонял такую инициативу. Конечно, мы поддерживаем стремление православной общины к приданию Рождеству по юлианскому календарю статуса государственного праздника. Но, наверное, не следует и политизировать данную проблему, проявляя терпение и рассчитывая на то, что уважение к православной общине возобладает среди законодателей и они примут соответствующие законы.
– В Эстонии между 2000 и 2011 годами доля православных христиан увеличивалась параллельно с увеличением религиозности в России, опережая общий спад в численности русского меньшинства. Как получается так, что русских становится меньше, а православных больше? За счет чего происходит данная положительная динамика?
– Полагаю, что приводимую Вами статистику в таком обобщенном виде очень сложно комментировать. Вместе с тем, нельзя не отметить, что многие эксперты свидетельствуют об интересе этнических эстонцев к русскому православию, а именно к присоединению к Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата, поскольку численность паствы фанарской юрисдикции существенно не возрастает. Возможно, с этим связан рост числа православных, который показывает статистика.