Пандемия коронавируса за последние два года сильно изменила жизнь всего мира, но не произвела каких-то серьезных, глубинных изменений в бытии Русской Православной Церкви — здесь именно так это видят. Различные антиковидные ограничения и все, что сопутствует эпидемии, — это все исключительно внешние обстоятельства, которые никак не могут помешать главной цели церковной жизни и миссии — спасению человека. О том, как Церковь пережила еще один уходящий пандемийный год, чем прежде всего он запомнился, в интервью ТАСС рассказал председатель Синодального отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда.
— Владимир Романович, судя по данным, публикуемым в телеграм-канале рабочей группы при Патриархе, с начала осени смертность среди священнослужителей от последствий ковида значительно выросла. Начиная с сентября скончались более 65 священнослужителей и монашествующих Русской Православной Церкви. Действительно ли такая картина, с чем это связано?
— Нет, это не так. По нашей статистике, смертность среди духовенства от последствий ковида сейчас не выше, чем была во вторую волну, притом что заболеваемость ниже, это так.
Думаю, можно сказать, что пандемия носит скорее волнообразный, чем линейный характер, поэтому цифры за несколько месяцев малоинформативны. Статистика распространения коронавирусной инфекции и смертности требует более глубокого изучения и оценки, чем та, которую можно сделать на основе записей в нашем канале.
Вывод, который мы делаем из имеющихся у нас сведений, заключается в том, что коронавирусная инфекция может быть смертельно опасной, многие клирики безвременно почили, и поэтому мы должны со всей серьезностью подходить к этой угрозе.
— Как верующие относятся к введенным ограничениям в период пандемии, какие были наиболее болезненно ими восприняты? Есть ли опасность какого-то раскола по этому вопросу в церковной среде?
— К любым ограничениям люди относятся с настороженностью — это естественное свойство человеческой природы. В церквях люди относятся сейчас к профилактическим мерам с большим пониманием, чем в начале эпидемии.
Куда более разделяющими сейчас являются вопросы вакцинации и методов электронного контроля за ограничениями. И острота этих вопросов одинакова и для церковных, и для нецерковных людей. Мы призываем верующих оставлять эту полемику за церковной оградой.
В храм, доступ в который был и будет свободным, приходят не для того, чтобы поспорить о кодах и вакцинах. Есть куда более важные вещи.
В докладе на ежегодном Епархиальном собрании Предстоятель предельно ясно выразил позицию Церкви: «<…> должен сказать, что неуместными и греховными являются рассуждения о вакцинации или о присвоении в связи с ней QR-кода как о будто бы «печати антихриста». Это, впрочем, не означает, что угрозы человеческой свободе, которые несет в себе цифровой контроль, безразличны Церкви. Но какими бы они актуальными ни были — они не должны вносить смуту и разделение в церковное единство.
— Митрополит Иларион в одном из недавних интервью признал, что не все приходы и монастыри соблюдают введенные санитарные нормы и ограничения. Насколько остро стоит эта проблема, есть ли необходимость в каких-то мерах в связи с этим? В Госдуме, кстати, выступили против показа ковид-сертификатов для допуска на богослужения — каково ваше отношение к данной идее?
— Думаю, что правящие архиереи епархий и Управление делами Московской Патриархии уделяют внимание контролю за соблюдением ограничений. Но важно понимать, что Церковь не бюрократическая структура, бесконечные проверки не могут стать нормой внутрицерковного взаимодействия. Мы убеждены в том, что обеспечение безопасности прихожан — прежде всего вопрос личной нравственной ответственности каждого настоятеля храма или монастыря.
Мое отношение к введению QR-кодов для допуска в церкви не изменилось.
Храмы, как и другие жизненно важные учреждения, такие как больницы, продовольственные магазины, не могут подлежать тем же ограничениям, что и рестораны например.
Отрадно, что в Государственной думе рассматривается поправка, которая должна закрепить беспрепятственный допуск молящихся в храмы.
— В целом мы пережили еще один год пандемии. Он укрепил или ослабил Церковь, и вообще вся эта напасть?
— Пандемия во многом изменила течение жизни, но если говорить о Церкви как о Теле Христовом, то мы свидетельствуем, что она осталась неизменна, ее природа, миссия — в спасении человека независимо от внешних обстоятельств.
История Церкви знает куда более сложные времена, чем пандемия коронавирусной инфекции, и мы верим, что Спаситель не оставит нас и сейчас.
Можно твердо сказать, что многие люди укрепились в вере, научились помогать ближнему, заниматься добровольческой работой.
Преображение человека в сложных условиях — это всегда чудо, видя которое многие укрепляются в надежде. Конечно, есть среди нас и те, кто провел этот год в паническом страхе, в сплетнях и пересудах, осуждении. Верю и надеюсь, что таких меньшинство.
— В декабре произошло событие, которое, наверное, многих шокировало: взрыв у стен православной гимназии в Серпухове. Как вы оцениваете произошедшее, почему это стало возможно? Это случайность? Есть ли тут какие-то недоработки со стороны гимназии, епархии, шире — всей Церкви?
— Пока рано судить о мотивах совершения этого преступления, но вместе с тем мы знаем, что подростковая психика в современных условиях очень уязвима, восприимчива для деструктивных идей или намеренного внушения. К сожалению, многие подростки, испытывающие кризисы или же имеющие психические отклонения, могут воспринять идеи так называемого «Колумбайна» и попытаться реализовать на практике. Мы вынуждены жить в условиях этой угрозы. Духовное образование и нравственное воспитание, очевидно, уменьшают риски подростков стать жертвами подобных идей. Но какого-то рецепта, который на 100% устранил бы эти риски, не существует. Как не существует рецепта построения идеального общества или исчезновения преступности.
К подросткам в этом возрасте нужно относиться очень деликатно. Как сказал Патриарх на недавно прошедшем Епархиальном собрании, «в период, когда прежние жизненные ориентиры переосмысляются, необходимо дать молодым людям то, в чем они нуждаются больше всего в данный момент, — опору, поддержку, понимание, доверие, безусловную любовь без навязчивости и без снисходительного высокомерия». И все это ребенок может получить от внимательных и любящих родителей, от духовных наставников в Церкви.
— Сейчас Церковь активно осваивает новейшие технологии, средства коммуникации, новые жанры, формы подачи информации. Где вы получаете наибольшую отдачу, отклик со стороны людей — имея в виду интернет, соцсети, традиционные СМИ? Можно ли говорить, что на какой-то участок сейчас направлены основные миссионерские усилия Церкви?
— Церковь использовала и будет использовать все возможные способы миссии. На каких-то площадках наши возможности ниже, на каких-то выше. Думаю, это зависит и от профессиональных навыков, и от личных талантов. Нельзя совершить некоторую последовательность образовательных и воспитательных действий и гарантированно получить лауреата Нобелевской премии по литературе. Подобным образом нельзя полностью инструментализировать миссию — независимо от того, где она осуществляется. Ведь миссия — это творчество и призвание, соработничество человека и Бога, а не строчка в бюрократической табели. При этом, конечно, мы стараемся уделять время профессиональной подготовке тех, кто работает в медиа, в том числе и блогеров.
— А с чем связываете такие акции, как провокационные фотосессии блогеров на фоне храмов, о которых много писалось в последние месяцы? Их инициаторы как-то озлоблены на Церковь? Может ли это быть неким предвестником или отголоском тех атак на традиционные ценности, которые происходят сейчас на Западе?
— Стремление к геростратовой славе никуда не делось из человеческой природы. Но — какое время, такие и геростраты. Сегодня они ищут формы в духе времени: селфи, инсталляции и перформансы. Правда, в отличие от древнего грека, их имена не войдут в историю. Хотя при желании смогут быть найдены на просторах интернета. Только, думаю, уже через непродолжительное время искать никто не будет.
Вряд ли этими людьми движет какая-то злоба или глубинное неприятие религии. Скорее, невежество и стремление словить хайп. Поэтому, конечно, в первую очередь необходимо просвещение и понимание того, что нельзя походя задевать дорогие другим людям вещи. В любой культуре есть флажки, за которые невозможно заходить, не разрушая эту культуру. Поэтому законодательные ограничения в данном случае имеют глубинные культурные и нравственные основания.
— А в каких случаях в уходящем году наиболее часто применялась или просто вспоминалась статья об оскорблении чувств верующих?
— Статья 148 УК РФ, о которой мы говорим и которая звучит в быту чаще как «оскорбления чувств верующих», — одна из наименее востребованных статьей Уголовного кодекса. Она применяется крайне редко, но каждый случай очень живо обсуждается в медиаполе. Может быть, потому что с советского времени многие привыкли, что наказывают верующих, а не тех, кто над ними издевается.
Церковь всегда выступает за примирение, даже если уголовное дело законно возбуждено. Так было в относительно недавнем случае с Алиной Власкиной, которая решила публично поглумиться над православной иконой. После возбуждения уголовного дела по вышеназванной статье и беседы девушка принесла извинения, и мы в ее словах фальши не почувствовали. Наш Отдел официально выступил с ходатайством об освобождении от наказания, и дело было закрыто.
— Как складываются отношения с театральным и киносообществом? Прислушиваются ли деятели искусства к мнению представителей Церкви?
— Отношения складываются различные. Вот, например, в рамках фестиваля «Вера и слово» мы посмотрели и обсудили с авторами рабочую версию художественного фильма «Непослушник», который был встречен очень положительно. В частности, архиепископ Обуховский Иона из Украинской Церкви даже назвал ленту «рассказом о преображении человека». А его авторы проявили беспрецедентную открытость к мнению церковного сообщества.
Также мы посмотрели фильм режиссера Андрея Сергеевича Кончаловского «Грех». После просмотра состоялась и встреча со знаменитым режиссером в привычном уже онлайн-формате.
В отношениях Церкви и людей творчества нет какого-то неразрешимого противоречия, если и бывает какое-то непонимание, то это скорее исключение, чем правило.
— В целом за прошедший год как была представлена церковная тематика в публичном пространстве, в СМИ, блогах? Увеличилась ли доля критики, негатива или, наоборот, позитива, положительных публикаций о Церкви?
— Мы не наблюдаем серьезных изменений в соотношении позитива и негатива в отношении Церкви в медийном поле.
Думаю, что положительным информационным событием стало служение Церкви в красных зонах, ведь возможность пастырского окормления для многих людей, чьи родственники попали в больницу с коронавирусом, измеряется не количеством лайков и просмотров. Это личное переживание, обращение к Церкви, которое никогда не бывает оставлено без ответа.
— Если говорить о международной тематике, то уходящий год также отмечен тем, что ни одна новая Поместная Церковь не признала украинских раскольников из Православной церкви Украины. Как складываются сейчас отношения с теми четырьмя Церквами, которые приняли ПЦУ? Можно ли говорить все-таки о некоем наметившемся разделении православия на грекоязычное и все остальное — учитывая, что лишь предстоятели грекоязычных Церквей признали раскольников?
— Нельзя сказать, что Элладская, Кипрская и Александрийская Церкви признали ПЦУ. Правомочных решений по этому вопросу ими принято не было, только декларации Предстоятелей. Я знаю, что многие клирики и епископат этих Церквей не согласны с признанием раскольников, они симпатизируют украинцам, которые «трудами» Фанара понесли многие страдания от экстремистов при попустительстве власти.
Мы не хотим прекращать отношения с греческим миром, и он не хочет разрушать связи с нами. Патриарх Кирилл, говоря о ситуации, подчеркнул, что «это реализация совершенно конкретного плана, который преследует цель оторвать Россию от греческого мира, а греческий мир — от России». С Божией помощью этим планам не удастся сбыться.
— Совсем скоро уже Рождество. Как будете его праздновать? Не будет ли повторения ситуации с Пасхой-2020, храмы будут открыты для всех?
— По поводу Пасхи-2020, как вы ее назвали, напомню, что уже была Пасха-2021, и она прошла с соблюдением профилактических мер, но с участием прихожан, и в грядущем году мы ожидаем в полной мере разделить радость о родившемся Спасителе, присутствуя в храме за богослужением. Разумеется, торжества пройдут при соблюдении всех необходимых мер эпидемиологической безопасности.
Кроме того, думаю, что пандемия при всех ее угрозах не может изменить дух праздника Рождества Христова, отменить мир и надежду, который приносит нам Вифлеемская звезда, которая горит одним и тем же светом во времена пандемий, войны и иных катастроф, возносясь над треволнениями мира сего.
Беседовал: Сергей Стефанов