Мы — дети братских народов. Или даже одного народа, как считают многие. И День Крещения Руси — это день нашего общего рождения — в истории, в вере, в мировоззрении, в культуре. Мы соединены этим — общим прошлым, общими радостями и горестями.
Религиозная общественность озабочена и дезориентирована. Она вновь почувствовала на себе давление со стороны ряда политических игроков, которые пытаются, используя сезон отпусков и естественную летнюю расслабленность российского политикума, протолкнуть к принятию на законодательном уровне новую порцию дискриминационных антирелигиозных норм.
В художественном фильме «Матрица» есть такой важный эпизод. Один из героев, Морфеус, предлагает молодому человеку увидеть Матрицу собственными глазами. И дает на выбор две таблетки: синюю и красную. Если Нео — главный герой фильма — возьмет синюю, он проснется в своей постели и ничего помнить не будет. Если возьмет красную — он узнает, что такое Матрица, но тогда не будет уже пути назад. Центральное утверждение христианской веры — то, что Иисус Христос воскрес, — это и есть «красная таблетка» для всего человечества.
Обнародованный проект «российской нации» явно не схватывает существующие реалии, плохо вписывается в пространство носителей русского языка, культуры и русской формы православия (русский мир). «Российская нация» имеет смысл только как синоним русской.
«Церковь! Знай свое место!» — плакат с такой надписью принесли на площадь перед Исаакиевским собором Санкт-Петербурга противники его передачи в пользование Русской Православной Церкви. Лозунг, конечно, не новый. Удивляет другое. Ранее подобное требование означало: не выходите за церковную ограду («ваше дело — кадилом махать»), занимайтесь исключительно внутрицерковной жизнью, не вмешивайтесь в дела общества. А теперь что же получается: храм, точнее, собор — тоже не место для Церкви? Церковь не есть храм?
Известие о возвращении Церкви петербургского Исаакиевского Собора вызвало необычайный резонанс. Новость активно обсуждается не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве. И это значит, что вопрос переходит на более высокий уровень — не городского, а федерального значения.