ВЛАДИМИР ЛЕГОЙДА К 15-ЛЕТИЮ ИНТРОНИЗАЦИИ ПАТРИАРХА КИРИЛЛА
Предстоятель Русской Церкви 15 лет назад был возведен на престол Московских Первосвятителей. С тех пор многое в Церкви изменилось. Невозможно в коротком тексте сказать обо всех итогах Патриаршего служения за эти годы. При этом, несомненно, храмостроительство — один из его смысловых центров.
Помню, что, когда началась реализация «программы 200» — так тогда назвали программу строительства новых храмов в Москве,— зазвучали разные вопросы. Где взять средства? Кто туда будет ходить? Не лучше ли заняться чем-то другим? И т.д. Этот медийный фон, надо сказать, был очень заметным. Да что там говорить, мне самому в те годы казалось, что некоторые контраргументы не лишены оснований… Но жизнь показала, что это была правильная цель, которая достигнута трудами многих людей, вдохновленных и наставляемых Патриархом. В настоящий момент в результате этой программы в Москве появилось 164 новых храма (введены или строятся). Впечатляющая цифра.
Хочу напомнить, что Святейший родился в 1946 году и в его памяти живы картины разрушаемых храмов, о чем, несомненно, рассказывали его отец и дед, заставшие самые тяжелые времена богоборчества. Впрочем, храмы взрывали и позже, во время так называемой хрущевской оттепели. Так, в 1964 году в центре столицы ночью был взорван храм Преображения Господня, хранивший знамена Преображенского полка. В этой церкви служил первый председатель Отдела внешних церковных связей — митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Люди этого поколения понимали, что нужно залечить рану, которая была нанесена нашему народу массовым, варварским разрушением храмов. Эта миссия выпала на долю Патриарха Кирилла. Конечно, храмы восстанавливались и при Патриархе Алексии II, но тогда у Церкви, только оживавшей после многих лет гонений, не было ресурсов для крупных строек. Конечно, есть и исключения (храм Христа Спасителя), но они лишь подтверждают правило.
Храмостроительство стало поистине общим делом, эффективной формой церковно-государственного и церковно-общественного взаимодействия. Всем известно, как сложно строить капитальные здания в мегаполисах: дороговизна, согласования — все это затягивает реализацию. К тому же храм, в отличие от жилого комплекса или торгового центра, не приносит коммерческой прибыли. Поэтому мотивация может быть только нематериальной, и вокруг нее объединялись тысячи небезразличных людей. За эти годы появились специализированные строительные организации, целые сообщества церковных архитекторов, иконописцев, мозаичистов. Храмоздание стало действительно культурным явлением, которое, к сожалению, недостаточно заметно в публичном пространстве.
Зато в этом пространстве много писали о несчастных «местных жителях», которым якобы приносило душевное страдание появление храма рядом с их домом. Помню, как эти «местные жители», которых на всю Москву было, может, человек сто, перемещались от одной строительной площадки к другой. И опускали в почтовые ящики памятки о том, что появление храма во дворе непременно приведет к тому, что туда будут приносить покойников на отпевание, а во дворе разместится популяция бомжей и попрошаек, которые будут нападать на детей и домашних животных. Всего этого не произошло. Более того, Патриарх не раз говорил, что Церковь открыта к поиску альтернативных участков для строительства. Но, как правило, протестующих интересовал не компромисс, а возможность заработать политические очки.
Главное храмоборческое «пророчество», которое не сбылось, это «пророчество» о пустых храмах. В Москве нет пустых храмов. Нет их и в других городах. Особенно из тех, которые построены в новых районах, возведенных в советское время или в наши дни. Удобство сходить в храм пешком, с детьми или бабушками и дедушками вместе, вполне оценило подавляющее большинство жителей крупных городов. Храм стал не только местом богослужения, но и пространством для всевозможных секций, культурных и социальных инициатив, образовательных курсов, кое-где даже кафе открылись. Оказалось, что новая церковь всегда и сразу заполняется людьми. Выросло и количество священников, а это значит, что каждый прихожанин может получить больше внимания. А ведь еще 15 лет назад в дни больших праздников в некоторые храмы Москвы попросту невозможно было протиснуться.
Над большинством мегаполисов мира возвышаются бизнес- и торговые центры, и кажется, что все эти города похожи один на другой и не имеют никакой другой функции, кроме извлечения прибыли. В российских городах за современными зданиями тут и там видны купола храмов, напоминающие нам, кто мы такие, во что верим и ради чего живем. Это наша идентичность, высеченная в камне.