+7 (495) 781-97-61 contact@sinfo-mp.ru

Светлый вечер с Владимиром Легойдой (05.02.2016)

Владимир Легойда (05.02.2016). Часть 1

Владимир Легойда (05.02.2016). Часть 2

Темы беседы:
1. Планируемая встреча Патриарха Кирилла и папы Римского Франциска;
2. Подготовка Всеправославного Собора;
3. Речь Святейшего Патриарха Кирилла в Совете Федерации;
4. Прошедший в Москве Архиерейский собор.


А. Пичугин

— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, уважаемые слушатели. И как всегда мы с Аллой Митрофановой приветствуем в этой студии Владимира Легойду, главу Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, профессором МГИМО, главным редактором журнала «Фома». Здравствуйте.

Наше досье:

Владимир Легойда. Родился в Кустанае в 1973 году. Окончил МГИМО, стажировался в Соединенных Штатах, кандидат политических наук, профессор МГИМО. Некоторое время возглавлял кафедру международной журналистики. Оставил эту должность после назначения на пост председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата. С 96 года Владимир Легойда — главный редактор журнала «Фома», он также входит в состав различных государственных и церковных органов. Таких как Президентский Совет по правам человека, общественный совет при Минюсте, Патриарший совет по культуре, Высший церковный совет. С декабря 2015 года Владимир Легойда является председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, не могла дождаться, когда вы придете в эту студию, потому что сегодняшняя новость всех ошеломила.

В. Легойда

— Несколько часов прошли в напряжении у вас.

А. Митрофанова

— Да. Причем, представляете, пришлось журнал в таком состоянии вести, потому что вы же только сейчас у нас здесь. Папа Римский и Святейший Патриарх Кирилл встречаются 12 февраля на Кубе. Историческое событие. Очень давно… я даже не знаю, были ли прецеденты в истории, сейчас дам вам слово, вы обо всем расскажете, но очень давно говорят о том, что хорошо бы встретиться папе и патриарху Русской Церкви, но эта встреча откладывалась, откладывалась, переносилась в силу каких-то причин. Не все из нас понимают, в чем эти причины, не все понимают, зачем эта встреча нужна, страхов и истерики очень много тоже: «Ах, сейчас мы будем объединяться, ах ужас, конец света…» Объясните, в чем суть этой встречи, повестка дня, и почему так долго готовилась эта встреча?

В. Легойда

— Давайте все-таки начнем с исторической части, с содержательно-исторической, что ли. Что касается самой встречи и возможности встречи, которая никогда не отвергалась Русской Православной Церковью, возможность встречи Патриарха Московского и всея Руси с римским понтификом… Что странного в том, что они встретятся? Мы с вами знаем, что Святейший Патриарх встречается и общается с представителями исламской уммы, буддийской санкхи, с протестантскими лидерами. Почему он не может встретиться и обсудить с главной Римско-католической Церкви. Действительно многие годы велась подготовка этой встречи, непосредственно, работали люди со стороны Русской Православной Церкви и со стороны Римо-Католической Церкви. Что было причиной, по которой встреча не проводилась? Хотя всерьез переговоры шли о возможности в 96-97 годах, это время, когда максимально близко на тот момент была возможность встречи. Говорили о возможности встречи патриарха Алексия тогда и папы Иоанна Павла II, даже называлось место — Австрия, которая могла бы стать на тот момент предположительным местом встречи патриарха и папы. Святейший Патриарх Алексий II неоднократно говорил о том, что эта встреча не может пройти как встреча протокольная, когда они пожмут друг другу руки перед камерой и на этом все закончится. Это должна быть встреча, у которой будет какое-то содержание и которая станет возможной, когда будут устранены препятствия. Какие это препятствия? Главное препятствие для встречи — это уния. Это то, что произошло на Западной Украине на рубеже 80-90-х годов, когда униаты разгромили три епархии Московского Патриархата в Западной Украине, когда перенесли центр греко-католической Церкви из Львова в Киев, когда миссия грекокатоликов была распространена на традиционно православные земли Восточной Украины, Южной Украины, униаты поддержали раскольников, то есть людей, которые сломали, пытались сломать канонический строй Украинской Православной Церкви. Это очень серьезные причины.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, а вы говорите о распространении миссии грекокатоликов, унии, на территории канонического влияния Русской Православной Церкви, но ведь Русская Церковь тоже присутствует на территории Западной Европы, где исторически гораздо католических и протестантских церквей.

В. Легойда

— Присутствуем, но мы не занимаемся миссионерской деятельностью там. И потом давайте не будем забывать статус грекокатоликов. Давайте вспомним истоки унии. Это изначально была попытка… Если мы будем говорить не о 90-х годах XX века, а о возникновении унии, это ведь изначально попытка была католического вмешательства в традиционно православную жизнь. И с тех пор это продолжается. А вот активизация как раз была на рубеже 80-90 годов. И поэтому мы всегда говорили, что пока эти причины не устранены, то встреча состояться не может. Я вам больше скажу, эта проблема не разрешена и сегодня. Поэтому мы открыто говорим, что эта проблема сохраняется. Вопрос в том, почему же то, что было препятствием многие годы, сегодня не препятствие. Потому что возникла тема, сложилась ситуация в современном мире, которая требует безотлагательной встречи. Это гонение на христиан, это положение христиан на Ближнем Востоке, это то, что мы нередко даже называем геноцидом христиан, христианского населения. И поэтому необходима встреча патриарха и римского папы, чтобы обсудить ситуацию. И продумать, что еще можно сделать. Потому что и так уже много делается. Но что еще можно сделать, чтобы изменилась ситуация, чтобы гонения прекратились, чтобы люди не решали крова, чтобы люди не лишались жизни в XXI, просвещенном веке. И поэтому, вы помните, наверное, что недавно завершившийся Архиерейский собор Русской Православной Церкви призвал, чтобы 2016 год стал годом особых усилий, принимаемых в данном направлении. Поэтому, несмотря на то, что препятствие, собственно церковного характера этой встречи, они сохраняются, было принято решение о том, что эта встреча должна безотлагательно пройти графики — патриарх совершает поездку в страны Латинской Америки, римский папа будет в Мексике. Поэтому 12 февраля в международном аэропорту в Гаване состоится встреча.

А. Митрофанова

— Аэропорт перекроют, наверное, по этому случаю?

В. Легойда

— Это уже вопрос безопасности, но похоже на то.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, представим себе, что встреча уже прошла, обо всем, о чем нужно договорились. И вот вопрос с Украиной вновь возникает в повестке дня. И может так случиться, или не может так случиться, что все скажут: «Ну послушайте, мы же встречались, и, значит, всех устраивает нынешняя ситуация. И зачем к этому возвращаться? Или этот вопрос будет по-прежнему острым в отношениях?

В. Легойда

— Во-первых, я бы не предвосхищал итогов встречи. В совместном пресс-релизе Московского Патриархата и Святого Престола говорится, что встреча завершится подписанием совместного документа. Но мы не знаем, какое будет содержание этого документа, это будет полностью определено содержанием этой встречи, этих разговоров. Поэтому я бы никак не предвосхищал итогов встречи. Давайте мы дождемся и посмотрим, что будет сказано, что решено, какие точки соприкосновения найдут главы Церквей, о чем они договорятся и что будет в этом итоговом документе. Это первое. И второе. Как я уже сказал и готов повторить, эти проблемы, о которых мы говорим — ситуация с грекокатоликами, все, о чем я сказал — эта проблема не снята, поэтому, конечно, понимая и подчеркивая важность этой встречи для решения вопросов гонения на христиан в современном мире, мы не говорим о том, что факт этой встречи автоматически отменяет существующие проблемы. Поэтому, конечно, всерьез воспринимать… Вы во вступительном слове своем сказали, что пойдут разные толкования, в том числе о каких-то там объединениях и прочем… Всерьез говорить об этом в текущей ситуации невозможно. Речь идет о необходимости встречи, потому что и Римский Понтифик, и Святейший Патриарх очень много сил прилагают на то, чтобы ситуация с гонением на христиан в современном мире разрешилась. В последние годы мы с вами можем констатировать, что позиция православных и позиция католиков по целому ряду вопросов, это, конечно, не догматические вопросы, здесь все сохраняется, различия наши и так далее, но по вопросам поддержки традиционной семьи, традиционной нравственности, по вопросам поддержки христианских ценностей, отстаивании христианских ценностей в Европе, они действительно во многом близки, эти позиции. Мы, к сожалению, не можем это сказать о ряде протестантских деноминаций, о чем Святейший Патриарх говорил лично, мы проводим встречи, но Святейший Патриарх говорил лично, встречаясь с представителями протестантских деноминаций о том, что мы не можем разделять то направление, то движение, которое сейчас во многих протестантских деноминациях происходит, я говорю и о признании однополых браков в некоторых странах, и о молчании церквей протестантских, и так далее. А вот с католиками здесь у нас много точек соприкосновения. В первую очередь, повторяю, это то, что касается того, что мы сейчас стали называть традиционными нравственными ценностями. Поскольку появились и нетрадиционные.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, когда про гонения на христиан вы говорите, уже несколько раз от вас эта формулировка прозвучала, может быть, не всем понятно, о чем идет речь. Насколько это объективный факт: геноцид христиан, о котором мы говорим? Что происходит в мире, что дает основание именно такими формулировками оперировать?

В. Легойда

— Факты. Такими формулировками оперировать позволяют факты. Ситуация, которая сложилась на Ближнем Востоке, в Северной, Центрально Африке, в некоторых других регионах, где экстремисты осуществляют ну просто уничтожение христиан. Христиан лишают крова, их изгоняют с мест проживания.

А. Митрофанова

— Но там ведь не только христиан лишают крова.

В. Легойда

— Не только, но там есть выраженная антихристианская линия. Почему? Потому что разрушаются храмы, поругаются святыни, подвергаются поруганию святыни. Почему еще мы сейчас об этом там громко говорим, потому что в медийной повестке дня до недавнего времени этой темы не было вообще.

А. Митрофанова

— Мы об этом говорили в этой студии некоторое время назад.

В. Легойда

— Эта тема — отдельная история, отдельный вопрос, мы с вами тоже уже по касательной затрагивали с вашими коллегами. О том, что есть несколько мощных СМИ, которые максимально широко обладая, то есть возможностью максимально охвата дают некую картину мира для человечества. И вообще большой вопрос об объективности этой картинки, её соответствия реалиям, но этой темы, её действительно в этой картинке нет. Но при всем понимании особенностей информационного общества, знаменитой фразы: если событие не показали по телевизору, его не существует в реальности. В реальности убивают людей, в реальности людей изгоняют из домой, разрушают их храмы, собственно, сегодня, потому что есть Интернет, многие из нас видели эти кадры и разрушенные святыни. В этом смысле Русская Православная Церковь всегда последовательно эту тему поднимала, при всех своих контактах с людьми, которые могут что-то в этой связи сделать. Мы благодарны российским дипломатам, представителям российского государства, которые поддержали нас в этом стремлении сделать эту тему известной, не просто известной, принять неотложные меры по решению этого вопроса. На встрече, о которой мы с вами говорим, будет обсуждаться вопросы более тесного взаимодействия между христианами всего мира, для того чтобы поставить преграду этому.

А. Митрофанова

— А что можно сделать? Там идет война, там применяется оружие, иногда оружие массового поражения, как два человека — Святейший Патриарх Кирилл и Папа Римский могут договориться о том, чтобы это прекратить?

В. Легойда

— Во-первых, они могут сделать очень многое. Безусловно, внимание, давайте начнем с этого, не с самого важного, но с самого очевидного — понятно, что внимание всех мировых СМИ будет приковано к этой встрече и понятно, что само по себе причина этой встречи, которая будет озвучена, она уже озвучена, прозвучит еще и еще раз, она станет повесткой дня в СМИ.

А. Митрофанова

— Тема появится в информационном поле.

В. Легойда

— Как писал поэт, «весомо, грубо, зримо». И совершенно станет очевидной, известной. Конечно, будут обсуждаться, видимо, какие-то вопросы возможной координации, поскольку усилия совершают католики и православные церкви, и наверняка Святейший Патриарх будет говорить о решениях Архиерейского собора о необходимости того, чтобы прилагать усилия по решению этой проблемы. Вполне возможно, что какие-то конкретные шаги будут предложены. Но я просто не готов, естественно, о них говорить, надо дождаться самой встречи. Но я бы не недооценивал возможный эффект о встрече на таком уровне.

А. Митрофанова

— Обратимся теперь к нашей внутренней повестке в связи с этой встречей…

В. Легойда

— Я единственное, что хотел добавить, что поскольку понятно, что круг общения и возможности донесения той информации до разных людей очень велики и у Святейшего Патриарха, и у Папы, ведь результаты этой встречи не только через СМИ будут подаваться, они станут потом частью того, что будут говорить и Патриарх своим собеседникам после этой встречи, и Папа. Поэтому, конечно, это очень важно.

А. Митрофанова

— Да. Владимир Романович, освещение этой темы в нашей внутрироссийской прессе… совпадают два события, примерно в одно и то же время говорят о Всеправославном соборе, который летом должен пройти на Крите, теперь эта встреча тоже в повестке дня. Это вещи между собой взаимосвязанные? Или это все-таки так совпало?

В. Легойда

— Тут нет никакой особо сугубой содержательной неизбежной связи, тем более причинно-следственной, вы знаете, что решение… Или давайте напомним нашим уважаемым слушателям, что решение о проведении Всеправославного собора, оно принималось в Шамбези на совещании Предстоятелей всех православных церквей. Конечно, оно принималось вне контекста отдельных встреч любого из Предстоятелей, с кем бы то ни было. Это было решение, которое в январе приняли предстоятели, представители православных церквей в Швейцарии. Вот они приняли решение, установили место. Поэтому это никто никак не предполагал другие встречи. А дата встречи с понтификом определялась, как я уже сказал, она связана с совпадением графиков. Тут еще, может быть, важно сказать то, о чем я не сказал, что со стороны Святейшего Патриарха, когда обсуждалась возможность встречи этой, изначально была такая позиция, что, наверное, не самым правильным было проводить эту встречу в Европе. Потому что именно Европа, к сожалению, неоднократно становилась местом столкновения христиан разных конфессий. И здесь есть какой-то особый символизм, что встреча пройдет в новом свете, в регионе, где очень активно сегодня развивается христианская жизнь.

А. Митрофанова

— И это, к тому же, нейтральная территория по отношению…

В. Легойда

— Да. И вопрос нейтральности территории всегда стоял, и когда речь шла о возможности встречи Патриарха Алексия…

А. Митрофанова

— Но там Австрию выбрали… Хотя не Рим, не Москву.

В. Легойда

— Да, да, это тоже нейтрально. Нейтральность территории по умолчанию предполагалась.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, когда говорят о Всеправославном соборе, я возвращаюсь к этой теме, есть такие реплики по поводу этого события, что сейчас примут какие-нибудь решения, которые окажутся радикальными. И начнется у нас эпоха экуменизма, начнется у нас еще что-нибудь такое…

В. Легойда

— И вообще все будет ужасно. Мы об этом говорили.

А. Митрофанова

— И теперь эта встреча с Папой Римским.

В. Легойда

— Во-первых, мне кажется, совершенно понятна уже всем, какова причина встречи. Мне сложно представить себе христианина, православного христианина, который в этой ситуации сказал бы что-то против этой причины встречи, которая пройдет на Кубе. Что касается Всеправославного собора, мы многократно говорили, хотя действительно митрополит Иларион на пресс-конференции после собора, что приходят письма регулярно, что не дай Бог Восьмой вселенский собор…

А. Митрофанова

— Да, да, я об этом вас и спрашиваю.

В. Легойда

— В дни Архиерейского собора количество этих писем возросло в несколько раз. Но, смотрите, о чем идет речь, и Святейший Патриарх об этом говорил. Мы не называем предстоящий Великий и Святой Собор, как он именуется, не называем его Вселенским. Ну, во-первых, давайте вспомним, что и Вселенские Соборы таковыми назывались уже по прошествии, по результатам того, что они достигли. Но самое главное в том, что на этом соборе, простите, который состоится, на Всеправославном соборе не предполагается рассмотрение и уж тем более решение каких-либо вероучительных вопросов. Они решены. Догматический корпус существует много столетий. Всеправославный собор важен тем, чтобы, наконец, представители всех общепризнанных православных церквей собрались, чтобы они на высшем уровне, как принято в светском мире говорить, провели эту встречу, приняли, наконец, документы, которые много лет согласовывались, а те документы, которые волновали многих представителей русского православия, особо волновали, ведь они по настоянию делегации Русской Православной Церкви были сняты — это календарная тема… Сейчас здесь, что касается Всеправославного собора, чтобы все Церкви прибыли на этот собор, свободно, проявили свободное желание. Потому что существует, к сожалению, проблема между Антиохийской и Иерусалимской церквями, на сегодняшний день нет у нас подтверждения того, что Антиохийская церковь примет участие, именно поэтому Архиерейский собор, недавно прошедший в Москве, призвал к крайней желательности разрешения этого конфликта и тому, что он в дособорное время был решен положительно, чтобы церкви пришли к общему мнению.

А. Митрофанова

— Владимир Романович, завершая разговор на эту тему, мне бы хотелось спросить у вас кратко, последуют ли шаги по дальнейшему сближению Русской Православной Церкви и Католической Церкви после встречи папы Франциска и патриарха Кирилла? Вы же понимаете, что и этого тоже многие боятся.

В. Легойда

— Еще и еще раз хочу сказать, что эта конкретная встреча имеет под собой конкретную причину. Причина, которая связана с тяжелейшей ситуацией, в которой находятся сегодня десятки тысяч христиан. И христианская совесть не может просто позволить не использовать эту возможность, для того чтобы попытаться как-то на эту ситуацию повлиять. Еще раз могу повторить, что сохраняются определенные сложности в отношениях нашей церкви с католической церковью, эти сложности не разрешены. Я имею в виду ситуацию с унией, с грекокатоликами на Украине. Они требуют решения в наших двусторонних отношениях.

А. Митрофанова

— Напомню, в программе «Светлый вечер» Владимир Легойда.

Владимир Романович, мы сейчас с вами очень подробно поговорили о встрече…

В. Легойда

— О теме дня.

А. Митрофанова

— Тем не менее, хочется к другим вопросам перейти, у нас на повестке дня еще много тем. Про Шамбези хочется поговорить.

А. Пичугин

— Даже не про Шамбези, а про Архиерейский собор по итогам Шамбези.

А. Митрофанова

— Да, давайте так. Архиерейский собор завершился буквально на днях…

А. Пичугин

— Он даже как-то внезапно начался. Он был запланирован?

В. Легойда

— Нет, он начался не внезапно, загодя было о нем объявлено. Но, вы правы в том, что согласно Уставу Русской Православной Церкви соборы созываются не реже, чем один раз в четыре года. А поскольку предыдущий собор был в 2013 году, то можно было предположить, что в 2017 состоится следующий, хотя там говорится «не реже», это был бы очередной собор. Поэтому внеочередность собора, который на этой неделе прошел в Москве, она связана с вполне конкретной ситуацией.

А. Пичугин

— Давайте для начала напомним слушателям, что такое собор в Церкви, какие вопросы он может решать.

В. Легойда

— Согласно Уставу Русской Православной Церкви Архиерейскому собору в церкви принадлежит высшая власть в вопросах богослужебных, вероучительных, административных и иных, так говорит Устав. Поскольку Церковь — структура иерархическая, об этом не нужно забывать, то, конечно, то, что можно назвать властью в Церкви, она принадлежит епископам. Фактически большинство решений важных для Церкви, для внешней жизни Церкви и для внутренней, об этом тоже в Уставе сказано, эти решения принимаются Архиерейским собором.

А. Пичугин

— Синод, где заседают самые уважаемые архиереи…

В. Легойда

— Да, да, синод как раз осуществляет руководство церковью в межсоборный период.

А. Пичугин

— Но собор — выше синода?

В. Легойда

— Да, он выше синода, потому что там собираются все архиереи. И есть еще Поместный собор, в который помимо архиереев делегатами его являются и священники, и миряне. Но он решает какие-то, безусловно, важные и важнейшие вопросы церковной жизни, ну, например, избрание патриарха.

А. Пичугин

— Интересно, есть Архиерейский собор Русской Церкви, а он может принять какие-то решения, что-то поменять, то, что будет в Русской Церкви, а не будет в других православных церквях?

В. Легойда

— Смотря каких вопросов это касается.

А. Пичугин

— А каких вопросов это не может касаться?

В. Легойда

— Это не может касаться вопросов вероучительных. Это не может поменять никакой собор, и по большому счету это и Всеправославный собор не может менять. Святейший Патриарх объяснил в частности, почему готовящийся Великий и Святой собор, как он называется официально, который должен пройти на Крите в июне и начаться в день Пятидесятницы, почему этот собор мы не называем Вселенским, потому что те соборы, которые в истории христианской церкви названы были после уже их проведения, они ведь не по факту созыва, а по результатам назывались Вселенскими, это были соборы, которые в первую очередь решали фундаментальные вероучительные вопросы. Поскольку на повестке дня собора такие вопросы не стоят, то мы уже поэтому не называем его Вселенским. Есть там и другие причины…

А. Пичугин

— Мы вернемся к этому разговору через минуту, у нас Владимир Легойда в гостях. Через минуту снова здесь.

А. Митрофанова

— Напомню, на радио «Вера» программа «Светлый вечер», в гостях у нас Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. Продолжаем разговор о текущих событиях. В рамках Рождественских чтений было выступление Святейшего Патриарха Кирилла в Совете Федерации, где он говорил множество важных вещей. Меня это выступление очень заинтересовало, потому что, когда я посмотрела на повестку дня… у нас сейчас очень много международной тематики в новостной ленте, и иногда возникает ощущение: ну что же мы всегда печемся о каких-то глобальных событиях и переживаем за весь мир и хотим в этом участвовать и влиять на разные страны, государства и прочее. А о том, что происходит у нас в стране, практически не говорим. И вот я вижу текст выступления, огромное количество вопросов, вплоть до темы ЖКХ. Тема ЖКХ вообще сразила меня на повал, потому что я не представляла себе, что в приемную Патриарха приходит больше прошений, чтобы разобраться с этим вопросом, чем, скажем, писем о духовных, насущных вещах. Подборка колоссальная в этом выступлении разных тем. Это касается и семьи, это касается и человека, бедности, богатства. Прошла неделя. Я, наверное, даже не буду спрашивать, изменилось ли что-то после выступления у нас, ничего не изменилось. Но у меня вопрос: а такие выступления, они на что-то влияют, какова их цель? Ведь у Патриарха нет возможности влиять на законодательную деятельность.

В. Легойда

— Во-первых, влияет. Если бы Святейший полагал, что ни на что не будет влиять, он бы не проводил ни эти встречи, никакие либо другие. Конечно, в общем-то, и по мгновенной даже реакции, я могу сказать, тех членов Совета Федерации, которые находились в зале, мы там тоже находились, я могу сказать, что очень резонировало многое из того, что говорил Патриарх, резонировало с мыслями самих сенаторов. Поэтому мы будем надеяться, что эти вещи будут услышаны. Что касается законодательных инициатив, то я не могу сказать, что Церковь никак не влияет, Церковь наряду с другими общественными организациями участвует в дискуссиях, которые проводят представители государственной власти, в качестве экспертных, совещательных круглых столов, если это касается, так или иначе, жизни Церкви или жизни граждан. Почему Патриарх заговорил о ЖКХ? Понятно, здесь две причины. Во-первых, это место, где он говорил, он обращался к людям, которые в том числе и этими, и другими экономическими вопросами занимается. А, во-вторых, ему как Пастырю небезразлично то, как живет его паства. И действительно приходит очень много писем, приходят и просьбы, и возмущения, недоумения. И мы тоже знаем об этом не понаслышке, поскольку именно в наш отдел многие письма приходят, и нам приходится на них отвечать.

А. Митрофанова

— Про ЖКХ приходится отвечать?

В. Легойда

— Нет, по поводу всей ситуации, каких-то вещей, которые люди считают несправедливыми или еще что-то. Просто у меня пока еще не такой большой опыт работы с этими письмами, но я уже вижу примерно круг…

А. Пичугин

— А в Церкви есть такое правило, как в государственных структурах, что каждое письмо должно получить ответ.

В. Легойда

— Да, безусловно, по крайней мере, по работе отдела, который я до недавнего времени возглавлял, информационного, мы в принципе как правило не оставляли письма без ответов. Иногда, конечно, когда есть понимание некоторой не полной адекватности автора, так скажем мягко, такие вещи тоже бывают, или когда не на что отвечать, когда просто эмоциональный всплеск, но в принципе, как правило, да, на все письма готовится, стараемся подготовить ответ.

А. Пичугин

— Ну а что может ответить Церковь, мне уже стало интересно, если приходит адекватный, абсолютно адекватное письмо с описание ситуации с ЖКХ в каком-то городе, Москве, может быть: трубы не чинят, прорвало давным-давно. Может быть, уже надежду потеряли писать в официальные структуры, поэтому пишут в церковные.

В. Легойда

— Во-первых, нужно разобраться в ситуации. Понятно, что Церковь не занимается конкретикой с установлением тарифов ЖКХ и прочее. Но при этом Церковь, как известно, дает нравственную оценку тем или иным ситуациям, если здесь присутствует нравственное измерение. Но в данном случае оно может присутствовать в теме справедливости или несправедливости. И, конечно, нередко письма эти препровождаются по адресу с пожеланиями со стороны Церкви обратить внимание, взять на личный контроль и тому подобное. Очень много, мне уже довелось писать писем и в прокуратуре, в другие органы власти и исполнительной в том числе.

А. Митрофанова

— Имеет это действие, Владимир Романович?

В. Легойда

— Как правило, да.

А. Пичугин

— Яркий пример можете привести?

В. Легойда

— Сходу не готов. Некоторые вещи не публичны, я не хотел бы их называть, но, конечно, в 100% случаях достигается 100% результат. Понятно, что так не бывает. Но вы же сами сказали, что есть правило — письма не должны оставаться без ответа в государстве. Если приходит письмо по линии общественных организаций или по линии Церкви, конечно, на это реагируют.

А. Пичугин

— Конечно, ответ тоже может быть разным. Может быть, отписка — это тоже ответ. Может быть, действие.

В. Легойда

— Я пока с отписками не сталкивался. Это не значит, что наши предложения или просьбы всегда удовлетворяются на 100 %, но прислушиваются. Я не буду называть место, с вашего позволения, но к нам обратились люди, которые высказали опасение, что одно серьезное очень преступление, которое было совершено в нашей стране, по первым шагам следствия, что не вполне справедливо идет. Я звонил губернатору и сказал, что есть такое обращение, есть такие опасения, я отправил официальное письмо с просьбой взять под личный контроль, созвонился, препроводив это письмо звонком. И потом губернатор перезванивал мне, рассказывал, как идет следствие.

А. Пичугин

— Слава Богу. Очень радостно слышать, что такие примеры есть.

А. Митрофанова

— А важно в таких вопросах, простите, может быть, не совсем корректно прозвучит, если это, к примеру, какое-то громкое дело, касающееся личности, имеющей отношение к политике: важно ли к какой политической партии принадлежит человек, о котором просят вас походатайствовать? Может быть, важны взгляды, которые он в публичном пространстве озвучивает?

В. Легойда

— Здесь важно, если… Это зависит от ситуации. Когда вам нужно накормить голодного, как призывает нас Евангелие, вы же не спрашиваете: крещен он или нет. Поэтому… Это зависит от ситуации, а не от политической ориентации человека.

А. Митрофанова

— Это очень важно. Потому что сейчас же есть тенденция, что Церковь воспринимают как силу, которая поддерживает определенные только структуры и не обращает внимание на других. А начинаешь когда с людьми говорить на эти темы, пытаться объяснить, что Церковь это не про либералов или про консерваторов, а совсем про другое…

А. Пичугин

— Тебе сразу несколько примеров приводят.

А. Митрофанова

— Да. И становится не по себе, потому что ведь Церковь действительно про другое. Только, видимо, мы не вполне удачно умеем доносить это в публичном пространстве.

В. Легойда

— Может быть. Может быть, люди не готовы слышать, так тоже бывает.

А. Митрофанова

— А вам какие темы показались наиболее значимыми в речи Святейшего в Совете Федерации?

В. Легойда

— Мне как раз очень важным кажется, естественно, тема образования, которая просто очень близка и которую я считаю чрезвычайно важной, узловой, главной, и, конечно, то, что совершенно отчетливо в выступлении Патриарха звучало в очередной раз, как и всегда это происходит, звучала забота о человеке, о простом человеке, о наших гражданах, которые сегодня находятся в сложной ситуации. И призыв Патриарха к политикам о том, чтобы они не допустили несправедливости и ущемления человеческого достоинства, которое может проявляться, в том числе и в экономическом измерении, и в социальном. Мне кажется, очень важным, что Патриарх об этом говорил.

А. Пичугин

— В прошлый раз, когда Патриарх выступал в Государственной думе на Рождественских чтениях. Я напомню, что теперь по традиции чередуется: год он выступает в Государственной думе, год — в Совете Федерации.

В. Легойда

— Не год, а один раз.

А. Пичугин

— Один раз на Рождественских чтениях в начале года. Поднималась тема абортов, и тогда общественное мнение, как-то очень широко это все обсуждалось в общественном поле: прав Патриарх, не прав Патриарх. Я знаю, что тема абортов поднималась и в этот раз в Совете Федерации. Что конкретно говорил Святейший?

В. Легойда

— Святейший говорил, еще раз повторил нашу позицию о том, что Церковь считает недопустимой ситуацию, при которой аборт наряду с обязательными медицинскими операциями находится в системе обязательного медицинского страхования.

А. Пичугин

— Это то, что вызвало волну возмущения у части общества год назад.

В. Легойда

— Может быть. Я, скорее, скажу о том, что вызвало это у многих, в том числе и поддержку. И я могу сказать, почему для нас это важно. Потому что здесь с одной стороны мы видим нарушения прав людей, которые не хотели бы никакого отношения иметь к финансированию абортов. А по факту получается, что так происходит на сегодняшний день. И потом на сегодня важный момент, о котором мы много раз говорили, это то, что нахождение в системе обязательного медицинского страхования аборта, мы, получается, утверждаем аборт как некую общественную норму. И этот факт выведения из системы обязательного медицинского страхования, он будет иметь еще значение в ценностном поле: то есть мы отказываемся от того, чтобы аборт обществом воспринимался как общественная норма. Понимаете, да? Если аборт в системе госстрахования, значит, это находится в поле нормального, чуть ли не нормативного.

А. Пичугин

— Я просто вспоминаю, как в прошлом году это ушло из поля зрения СМИ, нигде особо об этом не говорилось. А это важно. Как раз самое важное из того, что говорил Святейший Патриарх в прошлом году в Госдуме относительно этой темы. Он нарисовал очень интересную схему воспитания ребенка, от которого отказались родители, внутри Церкви, как Церковь может этому способствовать. Где он рассказывал, что задача Церкви зайти в женские консультации с той стороны, что специалисты должны рассказывать женщине, которая решит делать аборт или впоследствии решит отказаться от ребенка, призвать её родить этого ребенка и отдать в церковное учреждение, при этом она не лишается родительских прав. Дальше шла подробная инструкция, что может сделать женщина, очень важно и нигде в стране об этом не говорилось. И эти слова Патриарха тоже выпали из общественного поля.

В. Легойда

— Я не считаю, что выпали, были и обсуждение, и дискуссия, может быть, не такая большая, как хотелось бы, потому что традиционно больший резонанс встречают какие-то другие вещи к сожалению. Я здесь хотел бы какие-то поправочки сделать. Церковь ни в коем случае не предлагает отговаривать всех, кто готов сделать аборт, чтобы они рождали детей, отдавали в Церковь. Речь идет о том, чтобы отговорить будущую маму, потенциальную от того, чтобы она совершила этот страшный грех, показать ей перспективы материнства, рассказать об этом, что дает материнство, что приносит в жизнь женщины материнство. И в качестве последнего аргумента, если человек говорит: «Ну все равно никак». И апеллирует к своему экономическому положению, к невозможности воспитывать ребенка, тогда в качестве последнего аргумента должен быть выдвинут аргумент о том, что если вы не готовы по каким-то причинам, то мы готовы взять это в свои руки, у нас открываются постоянно новые приюты, дома для детей, прочее.

А. Пичугин

— Можете жить с ребенком в нашем приюте…

В. Легойда

— Да, да. Это одна из форм. Потому что, конечно, разлучение ребенка с матерью — это последняя нежелательная форма. Но все равно это лучше, чем убийство человека.

А. Пичугин

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ сегодня в гостях, как всегда по пятницам, в программе «Светлый вечер».

А. Митрофанова

— Мне бы хотелось, чтобы мы проговорили, может быть, в очередной раз: почему во Христе нет не только ни эллина, ни иудея, но и нет либералов и консерваторов. В каком смысле мы равны, в каком смысле мы кто-то ближе, кто-то дальше, имеет ли политика к этому какое-то отношение?

В. Легойда

— Я с вашего позволения хотел бы выразить надежду на то, что мы не уходили от разговора о Христе, поэтому у нас нет необходимости к нему возвращаться, в том смысле, что Христос говорит, что если вы оказали помощь одному из малых сих, значит, вы оказали её мне. Поэтому, хотя с одной стороны социальное служение для Церкви не является основным, но оно является безусловным и естественным следствием исполнения евангельских призывов. Поэтому, когда мы говорим о помощи другим людям, мы это говорим как христиане, движимые именно любовью ко Христу, любовью к людям. И я очень надеюсь, что этот весь наш разговор был о Христе и остается.

А по поводу непосредственно вашего вопроса… Строго говоря, нет в Евангелии такой фразы, которую вы хотите, чтобы я прокомментировал. Евангелие действительно указывает на этот над характер христианства — наднациональный, который находится над различием полов, «нет ни мужеского пола, ни женского во Христе», но он их не отменяет. Это очень важно понять. Давайте, может быть, мы сам этот принцип обсудим, истолкуем. Когда Евангелие говорит, что нет ни эллина, ни иудея во Христе, нет ни мужеского пола, ни женского, это же не значит, что христианство считает не важным наличие полов, потому что все устроение христианской жизни как раз таки говорит о важности этого различия. Потому что так Богом установлено. И это имеет отношение ко многим вещам непосредственно. Мужчина может быть священником, а женщина — нет. И поэтому здесь разница полов очень важна. И христианство не отменяет национальностей, человека не заставляют отказаться от каких-то культурных привычек в одежде, пище, чем угодно. В этой фразе утверждается разделение первостепенных вещей и второстепенных. То, что является самым главным. Любой человек — образ и подобие Божие, он грек или француз, или араб, он тоже — образ и подобие Божие. Вот о чем говорит. Поэтому человек может придерживаться взглядов либерально-экономических, а может быть сторонником других экономических воззрений, но и тот, и другой человек может быть христианином. Люди разных партий… Это не значит, что если ты в одной партии, то ты христианин, а если ты в другой партии, то ты уже не можешь быть христианином называться. Именно поэтому, кстати сказать, это отдельная, конечно, большая тема, но мне всегда казались для нашей страны сомнительными перспективы политических партий христианских. Есть опыт европейский, но он очень сложный, я бы сказал, на сегодняшний день, я, конечно, здесь не специалист, но на уровне моего понимания — to the best of my knowledge, как говорят наши коллеги заокеанские и не только заокеанские, на сегодняшний день нет там содержания в христианских демократических партиях, собственно христианского, я имею в виду.

А. Пичугин

— Но изначально они возникали на какой-то базе христианской. У нас ведь тоже после 90-го года они начали возникать, но они не имели какой-то озвученной повестки дня.

В. Легойда

— Но специалисты, которые мне, по крайней мере, интересны, в своих работах говорят, что не видят перспектив, и я со своей стороны, так или иначе разбираясь в этой ситуации, тоже не вижу особых перспектив и какой-то необходимости большой. Это не значит, что православные люди не могут проявлять общественной, политической активности, конечно.

А. Пичугин

— А это не возвращает нас к тому разговору, что в принципе идет общая дехристианизация. Поэтому партии, которые могут иметь пусть даже в названии фундамент когда-то заложенный на основе христианских ценностей, они сейчас имеют все меньше и меньше перспектив, именно как христианские движения. Несмотря на то, что Ангела Меркель, представитель как раз христианской партии.

В. Легойда

— Если говорить о Европе, может быть, в том числе. Я не готов сейчас об этом глубоко говорить. Но вполне может быть. Я не думаю, что это основная причина. Вы указываете некую внешнюю причину, насколько общество готово воспринимать и так далее. А мне кажется, что здесь первична причина внутренняя, насколько люди готовы соотносить свои установки с христианством.

А. Митрофанова

— Вы знаете, по поводу того, как в той же Германии люди соотносят свои установки с христианством, я знаю пример города Трира западногерманского, в котором не делают абортов вообще. К слову о разговоре в предыдущей части программы.

А. Пичугин

— Там как-то запрещено?

А. Митрофанова

— Все клиники там приписаны к определенным общинам, они окормляются христианскими общинами, теми или иными, разных деноминаций — протестанты, католики, и у них в уставе прописано, что аборт — это убийство человека, это запрещено. Поэтому в этом городе аборт сделать нельзя. И люди к этому относятся с пониманием. Ремарка на полях. Очень глубоко христианский город.

В. Легойда

— Очень важный пример.

А. Митрофанова

— По поводу идентичности и христианской идентичности. Владимир Романович, вы много раз говорили о том, что христианская идентичность для христианина, конечно, важнее. А почему часто получается так, что люди разных политических взглядов, при этом и тот, и другой, может быть, христиане, начинают друг с другом ругаться и иногда это приобретает чудовищные формы. Я смотрю на это и думаю: «Ну как, ну почему?!» Есть же определенные вещи, через которые нельзя переступать. Я наивно смотрю на мир?

В. Легойда

— В общем, да.

А. Митрофанова

— Спасибо.

В. Легойда

— Один из философов, которого, может быть, не очень принято в христианских дискуссиях цитировать сказал замечательную фразу: «Человеческое, слишком человеческое…» Он назвал так одну из своих работ. Именно поэтому человеческое преобладает. Или в той или иной ситуации способно возобладать. Если говорить языком богословия, если отвечать на вашу, как вы сами охарактеризовали это, наивность, ответ простой. Неужели вы хотите усилием воли отменить последствия первородного греха. В богословских категориях оценивая ситуацию жизни, в которой мы находимся, мы должны понимать, что если мир во зле лежит, почему во зле лежит? Потому что человек находится в состоянии падшем. Это изменение природы, которое произошло в результате той трагедии, во время, в результате той трагедии, которую Библия описывает как трагедию Адама и Евы, изгнание из Эдемского сада. Это некоторое изменение человеческое природы. Ваша, простите, наивность, в кавычки даже можно её взять, это отголоски той первозданной природы, которая изумляется, возмущается и не понимает, почему создания Божии не могут находиться в той гармонии, в которой они должны, казалось бы, находиться.

А. Митрофанова

— Как высоко вы мою наивность возвели.

В. Легойда

— Да нет. Для меня вообще, вот это неприятие человеком… это, знаете, как неприятие ребенком идеи смерти, неприятия зла, несправедливости, хотя бы в ситуации людей одной веры разных политических взглядов, для меня лично, это не безусловно, но для меня лично — это всякий раз подтверждение истины того, что описано в Библии. Потому что это указание на то, что наша душа, которая по природе христианка, она исходит из этого вложенного в неё понимания сути вещей. Но та же самая душа, наша с вами, она понимает все, мы и в своей жизни не так часто это делаем, этот вопрос надо к нам самим обратить.

А. Митрофанова

— Безусловно.

В. Легойда

— Вот и все. Все остальные объяснения — лишь следствия этой первопричины.

А. Митрофанова

— Мы иногда не можем друг с другом разобраться, не то что с политическими оппонентами.

В. Легойда

— В чем вот есть фундаментальное отличие между попытками изменить мир с помощью политических программ и христианским взглядом на мир. В том, что христиане понимают, что поскольку первопричина любой несправедливости лежит не в человеческом устройстве, государстве, и устранить несправедливость, зло, искоренить полностью, придумав какой-то строй, как его ни назовите — монархическим, республиканским, как угодно, — невозможно. И поэтому утверждается этим относительная ценность любых изменений, сразу возникает тема цены вопроса, которую мы готовы за это заплатить, если мы понимаем, что все равно вопрос не будет решен. И сразу вспоминается, безусловно, надеюсь не потерявшая смысл от частоты цитирования, фраза преподобного Серафима: «Стяжи дух мирен и тысячи вокруг тебя спасутся».

А. Митрофанова

— Которая сегодня еще может звучать так, что начинать надо с себя. Хочешь изменить мир — начни с себя.

В. Легойда

— Да, да.

А. Митрофанова

— Спасибо за этот разговор. В нашей студии был Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова, прощаемся с вами.

В. Легойда

— Всего доброго.

А. Митрофанова

— До свидания.