В очередной, уже давно ставшей традиционной новогодне-рождественской беседе с главой Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, временно исполняющим обязанности руководителя пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси Владимиром Легойдой, мы подводим итоги очередного церковного года. Пожалуй, самого непростого в постсоветской церковной истории.
Царьград: Владимир Романович, в течение двух предыдущих лет главной церковной темой, которую мы обсуждали с Вами, подводя итоги года, были серьёзно осложнившиеся межправославные отношения, связанные с вторжением Константинопольского Патриархата на каноническую территорию Русской Православной Церкви на Украине. Об этом сегодня мы тоже обязательно поговорим, но очевидно, главным событием во всех сферах, в том числе и церковной, в 2020 году стала пандемия COVID-19.
«Пасха без прихожан», сотни умерших клириков, в том числе всенародно любимого русского протоиерея Димитрия Смирнова, а также черногорского митрополита Амфилохия и Сербского Патриарха Иринея, сложное взаимодействие светских и духовных властей в целом ряде регионов, едва не дошедшее до серьёзных конфликтов. И очевидно, эта печальная ситуация ещё не завершилась. И всё-таки, на Ваш взгляд, каков главный опыт и выводы этого «коронавирусного» года для Церкви?
Владимир Легойда: Эпидемия коронавируса — это всё-таки не прибытие инопланетян и не падение кометы на планету Земля. Церковь за свою двухтысячелетнюю историю переживала немало эпидемий, масштабы которых были весьма велики. Да и «взаимодействие светских и духовных властей» было «сложным» во времена Патриарха Тихона и Патриарха Сергия Московских, а отнюдь не сейчас. Нынешняя же пандемия стала беспрецедентным испытанием для современного мира и поколений, которые росли уже в более-менее благополучное время.
В любые тяжелые времена Церковь пребывает со своим народом. Именно поэтому священники несли своё служение, ободряя и поддерживая всех людей, которые столкнулись с коронавирусом. Тех, кто тяжело болел сам, пережил болезнь, а иногда и смерть родных и близких. Действительно, многие священники сами пострадали от коронавирусной инфекции. Но, по слову Святейшего Патриарха, верные своей священнической присяге, продолжали самоотверженно нести своё служение не только в храмах и в монастырях, в которых не прекращалось свершение богослужений даже в условиях действовавших ограничений, но и в больницах в «красных зонах» с пациентами.
Выводы же, на мой взгляд, делать рано: каждому из нас следует исполнять свой долг, будучи священником или мирянином — не важно. А что делать известно: заповедь Божию о любви к ближнему никто не отменял. Оценки же нашей деятельности дадим, когда между нами и этими событиями будет временная дистанция, пока мы ещё внутри процесса.
— В прошлом году мы уже говорили о важнейшей задаче, поставленной Святейшим Патриархом несколько лет назад: укрепления общинной, приходской жизни. Строительство новых храмов налицо, а какова ситуация на этом направлении? Насколько серьёзно ударила пандемия именно по приходской жизни? Или же, напротив, подобные испытания делают нас крепче?
— Конечно, полноценная приходская жизнь предполагает участие всех прихожан в богослужениях и в других направлениях деятельности прихода. И тут нужно откровенно признать, что эпидемические ограничения стали существенным фактором снижения приходской активности, особенно внебогослужебной, такой как работа приходских кружков, секций, воскресных школ и так далее.
Вместе с тем приходской, как принято говорить, «актив» не сидел без дела. Всё, что можно было делать дистанционно, делалось в новых условиях, хоть и с поправкой на искажения, неизбежные при использовании «электронного посредника». Убеждён в том, что после эпидемии приходская жизнь восстановится на прежнем уровне, у всех нас есть здоровая жажда к живому общению, которого мы были лишены. И надеюсь, она станет движущей силой новых свершений в приходской, общинной работе.
— Не могу не вспомнить ситуацию с учинившим самый настоящий бунт бывшим схиигуменом Сергием (Романовым). Ныне он не только лишён сана, но и отлучён от Церкви. Очевидно, что эта проблема назрела очень давно, но прорвалась именно в контексте пандемии. Наши критики активно использовали это против Церкви, а есть ли возможность предупреждения подобных ситуаций? И как простым верующим людям понять в таких случаях, кто перед ними: исполненный ревностью о вере пастырь или расколоучитель?
— Деятельность бывшего схиигумена Сергия (Романова) показала, что любой, даже самый уважаемый пастырь, может оступиться и, как это бывало и с некоторыми подвижниками благочестия прошлых времён, впасть в искушение. Романов, как мне кажется, пал жертвой иллюзии собственной непогрешимости и оказался неспособен слышать увещевания со стороны правящего архиерея и многих других сослужителей и собратьев по вере. При том, что многие из них изначально не испытывали к нему никаких негативных чувств и, как могли, пытались решить дело миром. Но где есть гордыня — мира достичь чрезвычайно сложно.
Не забывать, что отношения священника и паствы — дорога с двусторонним движением. Священник в определённом смысле также зависим от своей паствы. Подвержен соблазну говорить прежде всего то, что находит живой отклик у его аудитории. Поэтому концентрация Романова на вопросах приближающегося конца света, всевозможных заговорах и т. д., к сожалению, была отчасти ответом на запрос определённой части церковной и околоцерковной аудитории. Люди, увы, хотели верить самым настоящим популистским построениям Романова, сколь бы фантасмагоричными они ни были. И то, что данный проповедник почти не говорил про Христа и спасение, — никого не волновало.
Ситуация с Романовым показала, что религиозное невежество является недооценённым фактором духовного риска. И любой прихожанин, который уделяет хоть небольшое внимание собственному самообразованию в вере, чтению Библии и святоотеческой литературы, проповедей Святейшего Патриарха, чтению официальных церковных документов, наконец формирует в себе иммунитет против «вируса младостарчества», не менее опасного для души, чем коронавирус для тела. Самое печальное в том, что жертвы подобных «проповедников» в одночасье теряют достоинство и свободу, унижая в себе образ Творца.
— В этом же контексте прошу прокомментировать ситуацию со сначала запрещённым в служении, а сейчас и лишенным сана и даже сбежавшим за границу бывшим епископом Флавианом (Митрофановым), а также отстранением от управления епархиями бывшего епископа Армавирского и Лабинского Игнатия и бывшего епископа Костомукшского и Кемского Игнатия. Не говоря уже о приговорённом к лишению сана протодиаконе Андрее Кураеве, о котором и так слишком много сказано. Некоторые уже успели назвать это «кадровыми чистками». Как на Ваш взгляд, должны ли церковные судебные процессы быть более открытыми? Полезна ли такая гласность, поможет ли она избежать домыслов и неверных толкований?
— Решения по упоминаемым Вами епископам продемонстрировали последовательность священноначалия Русской Церкви, готовность бороться со злоупотреблениями в церковной жизни. Это был важный сигнал, что те архиереи, которые совершают деяния, не совместимые с архипастырским достоинством, и ведут образ жизни, который далеко отстоит от заповеданного Христом, будут осуждены. Попытки же некоторых из подсудимых оправдаться, используя светские, а часто и антицерковные СМИ, свидетельствуют, что они ещё до вынесения окончательного решения суда ставят себя вне канонического порядка Церкви. И это свидетельство не в их пользу.
— Несмотря на негативные информационные поводы, мы видим, что наша Церковь не утратила активности не только в богослужебной, но и в социальной деятельности. Можете ли Вы назвать главные церковные достижения этого непростого года?
— Благотворительная и волонтёрская деятельность стала церковным ответом на вызовы пандемии и свидетельствовала о том, что люди готовы, руководствуясь своей верой и христианской совестью, помогать тем, кто нуждается. Многолетняя работа в этой сфере создала механизмы, которые сработали в сложной ситуации и, действительно, помогли многим людям. Это очень обнадеживающий вывод. На сайте Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви приводятся убедительные цифры, показывающие масштаб работы в этой сфере.
На сегодняшний день существует более 4500 церковных социальных учреждений, проектов и инициатив в Русской Православной Церкви; свыше 300 сестричеств милосердия; 76 приютов для беременных женщин и матерей с детьми; 211 центров гуманитарной помощи; более 60 богаделен; более 400 проектов помощи людям с инвалидностью; в 75 православных храмах в 48 митрополиях ведётся работа с глухими и слабослышащими людьми; 59 центров основного периода реабилитации наркозависимых, 19 центров ресоциализации, 67 консультационных пунктов, 13 амбулаторных программ, 5 мотивационных центров, 76 православных групп поддержки зависимых; более 600 православных организаций и проектов, которые помогают алкоголезависимым и их родственникам, в том числе более 60 реабилитационных центров для алкоголезависимых и более 300 обществ, братств и групп трезвости; более 90 приютов для бездомных и 14 автобусов милосердия (мобильных пунктов помощи бездомным).
— Вспоминаются цифры недавнего исследования ВЦИОМ, согласно которым Церковь входит в число всего лишь трёх институтов, которым доверяет большинство жителей нашей страны. Получается, народ не верит той колоссальной антицерковной информационной атаке? О чём вообще говорят эти сухие статистические цифры?
— Антицерковная и антирелигиозная пропаганда будет продолжаться, какой бы ни была статистика. Общеизвестно, что есть запрос на критику любых авторитетных общественных институтов, и Церковь — в их числе. Не нужно этого бояться и рассчитывать на то, что когда-то наступит время, и нас начнут носить на руках. Даже после Воскресения Христова нашлись те, кто сознательно стал распространять ложь про это величайшее в истории человечества событие.
То доверие, которое есть в обществе к Церкви, нужно ежечасно укреплять делами милосердия и любви к ближнему, и это адресовано не только священникам и синодальным учреждениям, а каждому, кто считает себя христианином. Не могу не привести слова Евангелия: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13.35).
— Интересно, а тот факт, что предложенные Святейшим Патриархом поправки в Конституцию России, свидетельствует ли о том, что, несмотря ни на что, Церковь усиливает свои позиции и в церковно-государственных отношениях? И вообще насколько значимо включение упоминания веры в Бога в Основном законе нашей страны?
— Включение упоминания Бога в Конституцию — это эпохальное решение, символизирующее окончательный конституционно-правовой переход от эпохи государственного атеизма к восстановлению исторической преемственности. Ведь атеизм, хотим мы этого или нет, в значительной мере влиял на разработку Конституции 1993 года. И только сейчас мы завершили путь от общества, в котором атеизм был нормой, к обществу, где имя Бога не только не под запретом, но и нашло своё место в Основном законе государства. Такой переход требовал времени и усилий многих людей и не мог произойти в одночасье.
Вместе с тем за декларацией должны последовать реальные шаги по изменению многого в жизни общества, его перенастройка согласно провозглашённым ценностями исторической Руси. Это большой путь, новый переход, который нам только ещё предстоит сделать.
Беседовал: Михаил Тюренков